ПОЛЕ ВАСИЛЬКОВОЕ

Поле васильковое –
не видно конца и края.
Любовь пришла синеокая,
рано ее познала.

Познала недетскую страсть,
познала мужчину, не мальчика.
Купались в полевых цветах,
целовать учил и ластиться.

Я счастье открыла с ним,
поборов девичьи страхи.
Резвясь, раскидали по полю
белые льняные рубахи.

Сплела васильковый венок,
вложив жажду и трепет.
Плясами игриво цветы,
рассыпаясь на смуглом теле.

Жаворонки кружили,
хвастаясь песнопением.
Но разве слышать могли мы
что-то, кроме сердцебиения?

Давно в белокурых косах
прячется седая нить.
Но память хранит васильковое поле
и мужчину, который научил любить.

НА ДЕРЕВЕ… (СКАЗКА)

Осень распорядилась
по – хозяйски:
покрасила листья
в рыжие краски.
Капнула красного,
разбавив желтизной,
подлила бардовый
в крапинку –
вот и узор готов.

Красовались деревья
не долго,
до первого морозца.
И на утро
они замолкли,
ведь листья
не шелестят,
а лежат копной
под ногами.
Как-то жаль их,
но подумайте сами:
на пороге декабрь,
за ним снежный январь
и лютый февраль.
Всё по расписанию,
как школьный
календарь.

Но о главном - забыла!
На клёне
роскошном, кудрявом
остался висеть
один лист
устало.
Видно, крепкая ножка,
сила духа –
и решил он пожить
до апрельского шума.

Весной ожило всё,
зашумело.
Проснулись деревья
от зимнего плена
и новые листья,
зелёные цветом,
на перебой устремились
за солнечным светом.

И вот рядом
со старым листом,
жёлтым на цвет
и запахом прелости –
вылез молоденький
бегунок:
зелёный и наглый
до беспредельности.
Плечи раздвинул,
вдохнул глубоко,
оглянулся и крикнул:
“А тебе, дед, чего?
Что тут расселся
на ветке моей!
Твоё время прошло!
Вали поскорей!”
Стал пинать, оскорблять
беззащитный листок,
пожелтевший от старости
и житейских забот.
А старик, улыбаясь,
всё говорил:
“Извини, ты, за старость.
Дорога у нас – молодым.”

Молодой бравый боец
мучил деда.
Ему бы прилечь,
отдохнуть,
посмотреть,
как люди внизу живут…

Но вдруг
нахмурилось небо.
Сорвался ветер с дождём.
А зелёный листок
всё бравадничал,
вызывая стихию
на бой.
И не заметил,
как ветер
с дикой силой
сорвал его с корнём.

Закричал он,
умоляя деда,
чтоб спас молодую жизнь.
И старичок,
обиду не вспомнив,
протянул ему руку
на жалобный крик…

Буря затихла.
Замерло всё.
И люди,
проходя мимо,
останавливаясь
смотрели на то,
как старый,
прошлогодний лист,
едва держась
на могучем дереве,
спасал из последних сил –
лист зелёный,
с лицом растерянным…

До сих пор
они вместе.
Рука об руку.
Шумит внизу жизнь,
разгоняя скуку.
Я частенько
из своего окна
наблюдаю
за трогательной картиной,
как Старый
держит за руку
Юнца,
окрестив его ласково
“крёстным сыном.”

СТАРОЕ ФОТО

Старое фото
в шкафу затерялось,
пылью прибилось,
покосилось, помялось.
Выцвело платье,
когда-то любимое,
а улыбка твоя
стала унылою.
Влюбленные лица
фотографом “словлены,”
были вдвоем
до неприличия молоды.
Счастье венком
обрамляло обличье,
а за спиной –
пейзаж:
перед бурей затишье.
Не знали тогда,
что вместо мечты
разойдутся наши дороги.
Как наивны и как чисты
были заветные помыслы.

Отыскав в шкафу
старое фото,
капнула слеза,
размыв твой неуклюжий
почерк:
«Весна. Ты и я.
Помни, чтобы не случилось,
я буду любить тебя!»

ЛЮБОВНИЦА

Любовница
по привычке.
Любовница
по несчастью.
И нечем, вроде,
гордиться.
И нечем, вроде,
хвастаться.
Любовницей величают,
обидно невыносимо,
но жить без тебя
печально,
жить без тебя
не мило.
Цепями заковано
чувство,
нет сил для крика
о помощи.
Видать,
суждено родиться
красивой,
но такой беспомощной.
Пыталась уйти
бесшумно,
босой ступая по углям,
пыталась сжечь
наши узы
раскаленным железом
бурым.
Но вновь к тебе
возвращалась.
Все тропы
кружили по кругу.
И вновь с тобой
оставалась
не женой,
а верной подругой…

ЧАЙ С МЯТОЙ

С мятой чай
давно поостыл.
Задержались глаза
на чем-то.
Взгляд стеклянен,
но перед ним
пробегают дни
невольно…

Вижу твой силуэт
и букет в руках.
Это было,
но попервах,
а от роз –
лишь пьянящий
дурман…
Все обман.

Вот колечко
на правой руке.
Так ждала и верила.
Но опять пелена
и уже –
я одна
и растеряна…

Удаляется тень –
уже без имени
и осталась та песнь,
где в куплете
любили мы…

Вдруг моргнула.
Слезинка в чай…
Чай остыл,
кажется, с мятой.
Было многое,
но
ничего не жаль.
Жаль, что чай,
не дождавшись,
остынул…

ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ

В отношениях
зыбко, прозрачно.
Воздух осенний
ленив и капризен.
То тучи тяжелые
скачут в упряжке,
то ветер несносный,
поднимающий пыль.
А рыжий листок
выжить надеется,
когда нагрянет в декабре
первая метелица.

В отношениях
зыбко, прозрачно.
Мы пытаемся
что-то спасти:
те же тучи
в дружной упряжке,
тот же ветер,
поднимающий пыль.
До зимы далеко,
но так близко…
Не ищи предлога уйти.
Я прочту по глазам
твои мысли,
стараясь
последнюю осень
на мгновенье
продлить…

ЖИВИ, ЛЮБИМЫЙ!

Захватывают в жизни
сомнения,
страхи,
невезения,
но согревает
лучиком светлым
самый Любимый,
самый Заветный.
Давно не рядом,
давно не мой.
И сердце не в рифму стучит
от воспоминаний.
В тишине,
наедине с собой
прошепчу в молитве желание:
«Ты только живи,
Любимый!
Дай слово,
что будешь счастливым!»
Зима – не зима,
стужа – не стужа…
Ведь где-то
на бесконечной Земле
ты ходишь,
дышишь,
любишь…
Пусть не меня,
пусть другую,
но знаю наверняка –
если ветер
в окошко внесет
терпкость французских духов,
значит
ты – жив,
ты – живешь!
И счастья
круговорот необратимый
заставит крикнуть
за тысячи верст:
«Ты только живи,
Любимый!»